ОПЫТ «СТРАСТНОЙ» КОММУНИКАЦИИ

1 ноября АРТ-клуб «Сцена» пригласил в Концертный зал Дома Дягилева на музыкальный проект «Поэма Экстаза. Скрябин и Бальмонт». Музыку А. Скрябина и звукопись стихов К. Бальмонта слушали  студенты 1 курса.

Дом Дягилева давно стал полноправной концертной площадкой Перми наряду с Органным залом, филармонией  и  Театром оперы и балета им. П.И.Чайковского.  Встреча проходила в рамках Года литературы  и 80-летия Пермской филармонии. 

«Концертный зал»  Дома Дягелевых

Представленная музыкальная поэма - непрерывное Действо в духе исканий Серебряного века в области синтеза искусств, в котором фортепиано и слово, трепетные гармонии музыки Скрябина и чарующая мистика гипнотической поэзии Бальмонта сосуществуют в непрерывном чередовании, а иногда и в наложении друг на друга. 

Исполнитель музыкальных шедевров  - Андрей Коробейников, которого,  по праву,  можно назвать самым необычным пианистом XXI века. Свой первый конкурс юный музыкант выиграл в возрасте 7 лет, а к 20 годам стал обладателем двух десятков  музыкальных премий и наград. Его игра совершенно непривычна для любителей традиционной классики, поэтому может быть не понята или не принята. Но он не играет плохо: у него собственное чувство музыки, вдохновенное, яростное, полное страсти, эмоций.

Андрей Коробейников

Глазами студентов:

И  музыка Скрябина захватила. Что-то, может быть, и не поняли мы  в ней, но приняли ее,  услышали ее.

           - Он играл с закрытыми глазами, будто сам наслаждался музыкой (С.Агаркова).

           - Он был полностью поглощен музыкой. Создавалось впечатление, что он где-то внутри себя, иногда он что-то даже напевал (А.Кулешова).

           - Музыка будто открывала потерявшиеся нотки моей души. Глаза открывать совсем не хотелось (М.Стратинская).

           - Удивила манера игры музыканта. Играл без листа, и это почему-то завораживало (А.Отегова).

к.фил.н,, доцен Л.А. Белова: «Жаль, что гипнотизм звукописи поэзии Бальмонта мы почувствовали лишь теоретически. Сама программа стихов понравилась, а исполнение не очень. Дело, конечно,  не в Бальмонте, а  в нас, в тех, кто слушал, или в исполнительнице. Поэзия Серебряного века – само это сочетание слов  как звукопись.  Звук действительно был четким, хорошо артикулируемым и  громким, но, к сожалению,  не очень музыкальным, негибким и несоблазнительным.  Наверное, женский голос, по мнению ребят, «должен был быть бархатистым и обволакивающим», если уж не мужским. Наверное, он должен был быть «более глубоким, томным», поскольку женщина в  поэзии Серебряного века была Прекрасной загадочной Дамой.  Наверное, нам не хватило «внутренней силы в исполнении стихов», столь характерной для поэтов той эпохи. Точнее, нам не хватило страсти.  Но главное  в другом. Нам понравилось само Действо. Перед концертом и в антракте мы рассматривали зал Дома Дягилева, торжественный и благородный. Отовсюду на нас  смотрел Сергей Павлович, его современники и соратники. Отовсюду  смотрело  искусство.  Искусство вечно, не только потому,  что оно вне времени, но и потому что оно расширяет наше личное пространство. И позволяет нам быть или становиться другими. Возможно, об этом и написал первокурсник Илья Иванов: «Я, наверное,  иначе стал относиться к классической музыке. Я испытал смешанные, разные, новые чувства. Спасибо за это». Значит, коммуникация состоялась».

 

Спасибо, Александр Скрябин, Константин Бальмонт и Андрей Коробейников!